Опубликовано на открытой версии “Позірку” 21 августа 2024 года в 19:07
Что объединяет Кубу, Венесуэлу, Экваториальную Гвинею, Северную Корею, Никарагуа и Королевство Эсватини? Эти страны, безусловно, не входят в список экономически успешных государств. Все они выбрали альтернативные пути социально-политического развития, управляются харизматичными, но далеко не демократическими лидерами. Однако есть еще одна любопытная деталь, которая их сближает: с ними активно стремится наладить партнерские отношения Беларусь.
Как так получилось, что через три десятилетия независимости страна, расположенная в центре Европы, ищет союзников среди столь неоднозначных режимов? Этот вопрос становится все более актуальным с учетом проблем во внешней торговле.
Ответ, на первый взгляд, лежит на поверхности. Но, учитывая всю парадоксальность ситуации, стоит взглянуть на нее глубже. В ином случае может сложиться впечатление, что слова Александра Лукашенко о продвижении экспорта, когда он говорил о продаже десяти тракторов, одного комбайна и чайной ложки сахара, были восприняты им самим и его чиновниками слишком буквально.
Где еще ждут?
Экономика Беларуси всегда была ориентирована на экспорт. С одной стороны, страна производит значительно больше, чем может потребить, что делает ее зависимой от внешних рынков сбыта. С другой стороны, производство белорусской продукции требует значительного импорта оборудования, топлива и комплектующих. Это означает, что эффективность экономики в конечном итоге зависит не только от успешности продажи товаров за границей, но и от эффективности закупок необходимых ресурсов.
С тех пор как в конце 2000-х Москва прижала Минск ценами на энергоресурсы, Лукашенко начал все активнее продвигать идею поиска новых рынков. “Не надо кланяться, не надо ныть и плакать. Надо искать свое счастье в другой части планеты”, — говорил он в 2009-м. И давал подсказку: “Надо идти в другие места, где нас не знают, где нас ждут”.
После подавления протестов 2020 года и атаки российских войск на Киев через Беларусь в 2022-м у Минска обвалился экспорт в ЕС и Украину, что подтолкнуло к поиску рынков сбыта и вовсе в экзотических местах.
Сегодня, как показывают зарубежные поездки чиновников режима, Беларусь “ждут” в странах Латинской Америки, таких как Куба, Венесуэла и Никарагуа, в Африке — Экваториальная Гвинея, Зимбабве, Эсватини, а также в Азии — Северная Корея, Монголия.
Товар-то возьмут, но когда расплатятся?
Местное население, возможно, действительно мало знает о Беларуси, но ждут там не столько белорусских тракторов, комбайнов, продуктов питания или удобрений, сколько тех, кто предложит эти товары на выгодных условиях.
Именно здесь кроется ключевая ошибка белорусских чиновников: видя высокий неудовлетворенный спрос на этих рынках, они поспешно связывают его с возможностью успешно реализовать свою продукцию.
Действительно, там нуждаются во многих товарах, которые Беларусь может предложить. Но стоит задуматься, почему эти потребности не удовлетворены более конкурентоспособными экономиками Америки, Европы или Азии.
Ответ прост: у новых (или не таких уж новых, как Венесуэла или Куба) белорусских партнеров зачастую просто нет средств на такие покупки.
Именно поэтому их интересуют те, кто готов не просто продать товары, а сделать это в кредит, в рассрочку, прописать в договорах сроки, которые так велики, что ко времени погашения долга сменится не одно правительство, а новая конституция может объявить все зарубежные долги недействительными.
Готова ли Беларусь вступить в такие авантюрные отношения? Оказывается, что да. Это объясняется привычным для белорусских властей подходом к решению подобных проблем. Часто господствует расчет на авось, идейную близость, личные связи и прочие эфемерные моменты, как было, например, в случае с Венесуэлой времен Уго Чавеса. Лукашенко, похоже, вообще убежден, что все вопросы можно решить “по понятиям”.
Лукашенко во время визита в Зимбабве (2023 год)
Но нынешний выбор государств для внешнеэкономического прорыва, мягко говоря, удивляет даже с учетом особенностей белоруской внешней торговли.
Семь стран, в которые отправились делегации белорусских чиновников, чтобы пробить окно для поставок товаров, — Венесуэла, КНДР, Куба, Монголия, Никарагуа, Экваториальная Гвинея и Эсватини — за десять лет, предшествовавших усилению санкций против Беларуси и России, обеспечивали ежегодно в среднем всего 0,36% от общего объема белорусского экспорта.
Импорт из этих стран был еще скромнее — в среднем 0,35% общего объема за период с 2011 по 2021 годы. Причем экономическая ситуация в большинстве этих государств за это время не претерпела значительных улучшений, а то и ухудшилась, что ставит под сомнение перспективы расширить продажи белорусских товаров на их рынках.
Вдобавок эти страны не могут решить для Беларуси проблему высокотехнологичного импорта. Так что в любом случае они не способны заменить во внешней торговле Запад.
Приходится уповать на серые схемы
Попав под санкции, Беларусь и Россия стараются обходить их и находить новые пути реализации своей продукции на внешних рынках. Здесь можно увидеть любопытные параллели: кого оставляют во главе правительств для борьбы с ограничительными мерами Запада?
В России это технократ Михаил Мишустин, чье решение любой проблемы сводится к созданию баз данных, параллельных систем расчетов и различных реестров. Этот цифровой подход, часто опирающийся на рыночные механизмы, достаточно эффективен для внешнеэкономической деятельности. Хотя внутри страны он сталкивается с проблемами низкого уровня цифровизации и огромных расстояний.
В Беларуси правительство возглавляет Роман Головченко, который в свое время курировал экспорт вооружений. Для него выстраивание теневых и серых схем — привычное дело.
Это и объясняет, почему Россия, несмотря на все свои проблемы, делает ставку на рынок и цифровизацию, а Беларусь решает свои задачи через серые схемы в обход рынка (притом что и РФ их, конечно, не чурается).
Да, товар находит покупателя и в нашем случае, и даже следы транзакций можно скрыть. Но есть одна проблема: легализовать значительные объемы теневых средств в открытую экономику сложно. Приходится либо вести двойную бухгалтерию, обогащая отдельных лиц и компании, а не государственный бюджет (что, впрочем, кое-кому явно на руку), либо постепенно превращать всю экономику в серую, где черные схемы уже не будут так выделяться.
Но, как говорили Стругацкие в “Трудно быть богом”, “там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные”.