Литературные произведения, связанные с восстанием 1863–1864 годов, признают в Беларуси экстремистскими или исключают из школьной программы. Власти всячески демонизируют образ Кастуся Калиновского, хотя в годы мягкой белорусизации все было иначе. Для демократических акторов это вызов, который нельзя игнорировать.
Эхо восстания 160-летней давности
Министерство информации включило в список “экстремистских материалов” несколько книг проекта “Беларускі кнігазбор” — от классика ХІХ столетия Винцента Дунина-Марцинкевича до современного поэта Владимира Некляева. А Вадим Гигин — председатель правления провластного общества “Знание” и гендиректор Национальной библиотеки — похвастался, что именно по его инициативе из школьной программы убрали исторический роман Владимира Короткевича “Каласы пад сярпом тваім”.
Контекст довольно очевиден: и стихотворения Дунина-Марцинкевича, и роман Короткевича тесно связаны с восстанием 1863–1864 годов, также известным как восстание Калиновского. “Экстремистское” стихотворение “Гутарка старога дзеда” было напечатано латиницей как раз накануне тех событий. А “Каласы…”, хоть и написаны на сто лет позже, представляют тогдашнюю общественную атмосферу и описывают предпосылки народных волнений.
В советской историографии восстание 1863–1864 годов рассматривали преимущественно через призму борьбы с самодержавием, поэтому ничего крамольного в поддержке этого исторического события не усматривали. И в призывах Дунина-Марцинкевича к крестьянам не верить российскому царю ключевыми виделись слова “крестьяне” и “царь”. Поэтому в Минске с советских времен и до сих пор есть как улица Дунина-Марцинкевича, таки и улица самого Калиновского.
Сблизились к похоронам
В независимой Беларуси образ Калиновского обществом постепенно переосмысливается. Его стали все чаще воспринимать не как социалистического антагониста царизму, а как национально ориентированного борца с московским гнетом. Что, в свою очередь, накладывалось на актуальные общественно-политические процессы в Беларуси. Поэтому неудивительно, что внимание на важности Калиновского акцентировали такие инициативы, как, скажем, кампания “Будзьма беларусамі”, а государственные пропагандисты, включая того же Гигина, всячески от революционера открещивались, подчеркивая его связи с Польшей.
Сблизиться — и то со скрипом — эти нарративы смогли только в 2017–2019 годах, во время мягкой белорусизации. В Вильнюсе как раз обнаружили останки Калиновского и других повстанцев и после соответствующих экспертиз устроили торжественное перезахоронение.
Да, в отличие от Литвы и Польши, от Беларуси на церемонии не было ни первых лиц, ни торжественного караула. Но официальную делегацию все-таки возглавлял вице-премьер Игорь Петришенко, в своей речи подчеркнувший знаковость пароля повстанцев “Каго любіш — люблю Беларусь”.
И, конечно, как и во всей мягкой белорусизации, еще большую роль сыграло гражданское общество. Писатель Андрей Горват написал открытое письмо в белорусский МИД с призывом принять участие в перезахоронении Калиновского и признать его национальным героем. Деньги на неформальные белорусские траурные мероприятия в Вильнюсе собирали краудфандингом. На границе Беларуси с Литвой из-за желающих попасть на церемонию образовались огромные очереди. А на улицах литовской столицы в день перезахоронения подавляющее большинство флагов были бело-красно-белыми.
22 ноября 2019 года. Церемония перезахоронения повстанцев Кастуся Калиновского в Вильнюсе
Калиновцы как сбывшийся ночной кошмар
Неудивительно, что после событий 2020 года взгляды на Калиновского власти и гражданского общества кардинально разошлись. Образ борца с угнетателями, за которыми стоит Москва, оказался слишком актуальным. Да и Александру Лукашенко конфликтовать с Россией стало особенно опасно.
Восприятие восстания еще больше поляризовалось после февраля 2022 года, когда в составе Вооруженных сил Украины белорусскими добровольцами был создан батальон (а последствии — полк) имени Калиновского. Современные калиновцы стали воплощением страхов Лукашенко, неоднократно высказывавшихся им публично: в соседней стране, мол, оппозиционерам помогают получить боевой опыт, а в будущем они хотят использовать эти навыки для свержения власти в Минске.
Гигин прямо говорил, что мотивом исключения “Каласоў…” из школьной программы стал представленный Короткевичем образ Калиновского. Дескать, там много выдумки, противоречащей историческим документам. Правда, самого Гигина, мягко говоря, сложно считать беспристрастным в оценке исторических персонажей. Ведь одним из его любимых героев прошлого является виленский генерал-губернатор Михаил Муравьев, подавивший восстание Калиновского на белорусских землях.
В принципе, логично, что лояльный сегодня Лукашенко чиновник считает Муравьева-вешателя, а не Калиновского, “примером для любого государственного деятеля”.
История на службе конъюнктуры
Справедливости ради отметим, что “Каласы…” в школьной программе заменили не книгами россиян вроде Захара Прилепина или Николая Старикова, а другим ярким романом Короткевича “Чорны замак Альшанскі”. Нынешняя же патриотическая фигура Калиновского действительно противоречива.
Еще за два года до начала полномасштабной войны в Украине белорусский историк Андрей Вашкевич в журнале “Arche” обращал внимание на излишнюю милитаризацию лидера повстанцев в современном историческом нарративе: “Нет ни одного свидетельства, что Калиновский пользовался каким-то оружием”.
Но Республиканский совет по исторической политике, созданный в Беларуси в 2022 году, заинтересован не в поиске исторических фактов, а в “формировании историко-государственного мировоззрения”. Гигин, докладывавший на этом совете про вред романа Короткевича, прямо говорит: “Мы расставляем акценты на тех литературных произведениях, которые выполняют задачу воспитания гражданина нашей Республики Беларусь”.
Барельеф Кастуся Калиновского на улице его имени в Минске
Взросление в новой реальности
Не стоит преувеличивать эффект от таких мер: школьная литературная программа давно не является основным источником информации о мире для молодежи. А уж всякого рода ограничения и “экстремистские” ярлыки лишь привлекают внимание к запретному плоду, который, как известно, сладок.
В то же время изоляция “неправильной” литературы — далеко не единственная мера, которую предпринимают власти для навязывания державного видения истории. Это происходит на фоне уничтожения организаций гражданского общества, зачистки и признания экстремистскими всех популярных независимых медиа, рутинизации политических репрессий. На днях, например, стало известно, что гимназию имени Калиновского в Свислочи, где он провел детские годы, переименовали в честь советской подпольщицы.
Через пару лет студентами в столицу начнет приезжать поколение, которое в 2020 году не было даже подростками. Оно не видело своими глазами протестов, не читало tut.by и не застало празднование 100-летия Белорусской Народной Республики. Если ничего не изменится, то для этой молодежи будет нормой, когда из общественных организаций рядом только БРСМ, а из книг — лишь представляющие приемлемый для власти взгляд на прошлое и настоящее.
Это вызов для всех общественно-политических акторов из демократического лагеря, которые хотели бы более разнообразных исторических и культурных нарративов в Беларуси. Топорным мерам властей есть что противопоставить, но для этого нужно создавать новые каналы коммуникации с молодежью.