В Беларуси создана рабочая группа по разработке изменений в уголовное законодательство. В числе прочих туда включены представители адвокатуры, сообщила 26 января заместитель главы администрации Лукашенко Ольга Чуприс на расширенном заседании совета Белорусской республиканской коллегии адвокатов.
Зачем вновь “перелопачивать” УК
Рабочая группа создана по поручению Александра Лукашенко, который на совещании с силовиками 11 января отметил, что нужно внимательно посмотреть на то, “какие дела и в отношении кого доходят до рассмотрения в суде, и в этом плане пересмотреть законодательство”.
“Нам, думаю, предстоит очень большая работа в этом плане. Надо перелопачивать уголовный, может быть, даже и другие кодексы. Тем более что ситуация в стране характеризуется нормально в плане правонарушений. Поэтому надо на это идти”, — цитировала Лукашенко его пресс-служба.
По итогам совещания 81-летний председатель Верховного суда Валентин Сукало, возглавляющий этот орган с 1997 года, пояснил, что необходимость поправок в УК обусловлена и тем, что действующий документ “не претерпевал комплексных серьезных изменений на протяжении последних 24 лет”.
“В этот период законодатели усиливали ответственность за какой-то вид преступлений. И со временем возник дисбаланс между нормами УК”, — сказал Сукало.
Причем здесь сутенеры?
Как считает глава ВС, альтернативные санкции могут быть введены по 24 из 35 менее тяжких, ненасильственных составов преступлений, по которым сейчас предусмотрено только лишение свободы.
В качестве примера преступления, за которое планируется наказывать не лишением свободы, председатель Верховного суда привел сутенерство, а именно ч. 1 ст. 171 УК (организация и (или) использование занятия проституцией либо создание условий для занятия проституцией).
Сукало отметил, что по этой части статьи было осуждено 49 человек (временной период не указал), но к 31 из них суды были вынуждены применить отсрочку исполнения наказания.
Корректировки для “политических”
Хотя глобально УК действительно не меняли, законотворческая деятельность шла, сводившись в последние годы к ужесточению и введению новых наказаний, прежде всего по политическим статьям.
Например, 14 мая 2021 года был подписал закон “Об изменении законов по вопросам противодействия экстремизму”, который вступил в силу через месяц, 16 июня. Сотни человек оказались в заключении, став в одночасье создателями или участниками “экстремистских формирований“ либо их “спонсорами”.
Как ухудшение ситуации в сфере законодательства правозащитники расценили и расширение возможности применения смертной казни: с марта 2023 года ст. 356 разрешает применять эту меру наказания за “измену государству”, совершенную должностным лицом.
Ранее, в 2022 году, в УК появилась возможность казнить за “покушение на преступления”, связанные с подготовкой актов терроризма.
Тяжесть преступления определяется тяжестью наказания
Вместе с тем в демократическом обществе процесс законотворчества, в том числе в области уголовного судопроизводства, должен идти непрерывно, отметил в комментарии “Позірку” юрист правозащитного центра “Весна” Павел Сапелко.
“Криминальная обстановка, социально-экономическая ситуация, даже взгляды на мораль и традиции в обществе постоянно меняются, одновременно общественная опасность отдельных преступлений может существенно увеличиваться или снижаться. Важное требование к этому процессу: национальный закон должен соответствовать положениям обязательных для государства международных договоров”, — подчеркнул собеседник.
Однако, считает Сапелко, чиновники де-факто концентрируют усилия на “технических трудностях” при назначении наказаний по отдельным составам преступлений. Это происходит “на фоне ужесточения наказаний за политическую деятельность, инакомыслие и протестную активность на законодательном и практическом уровне”.
Юрист обратил внимание, как на совещании Лукашенко показательно “заступился за тщательно отобранную “жертву” судебной власти с популистским призывом разобраться с нарушениями и недостатками”. Когда ему рассказали, что планируемая в 2024 году амнистия может коснуться женщины, которая, обороняясь, убила мужа, последовала реакция удивления: “Ну так зачем ее вообще посадили, если она защищала самую себя, если муж издевался над ней?”
Как сложилась судьба осужденной к лишению свободы женщины, неизвестно.
Сапелко подчеркнул, что корень проблемы в отсутствии “настоящей классификации уголовных преступлений по степени тяжести” и правил назначения наказаний в зависимости от этого. Используется подход, когда “тяжесть преступления определяется видом и тяжестью максимального наказания”, а не наоборот.
По мнению собеседника, именно из-за этого по классификации властей одна лишь мифическая угроза применения насилия в интернет-комментарии в отношении сотрудника МВД расценивается как тяжкое преступление. А, например, принуждение к даче органов или тканей для трансплантации или привлечение в качестве обвиняемого заведомо невиновного — это преступление, якобы не представляющее большой общественной опасности.
В целом же правозащитник считает, что альтернатива лишению свободы должна быть всегда, даже если речь идет о тяжком преступлении, поскольку при назначении наказания часто приходится учитывать очень широкий круг обстоятельств.
Судьям приготовиться
“Альтернатива должна быть не только у сутенеров, судьбой которых внезапно озаботился председатель высшей судебной инстанции. Она должна быть у тех, кто может повторить судьбу Николая Климовича, лишенного свободы за “лайк” и умершего в неволе. У Григория Костусева, Василия Береснева, которые, конечно, вообще не должны были попадать под суд; у сотен отцов и матерей, которых разлучают с детьми из-за политической деятельности или взглядов”, — убежден Сапелко.
Он подчеркнул, что именно для этого должны быть пересмотрены и Уголовный кодекс, и состав судейского корпуса. При этом трети судей правозащитник предлагает “поближе познакомиться с правилами квалификации преступлений против человечности, должностных преступлений, преступлений в сфере правосудия и правил назначения наказания за их совершение”.