В начале лета произошел публичный конфликт в объединении бывших белорусских силовиков ByPol. После переговоров сторон с участием демократического лидера Светланы Тихановской ByPol трансформировался в BelPol, а фонд ByPol выведен в отдельную структуру.
“Полным правообладателем абсолютно всех возможностей и инструментов, как технических, так и интеллектуальных, является BelPol. Юридическое название ByPol и план “Перамога” остается за фондом А.Азарова”, — говорилось в сообщении бывших силовиков по итогам “разведения сторон”.
Об итогах двух месяцев работы и ближайших перспективах в интервью “Позірку” рассказал представитель BelPol, бывший старший следователь Следственного комитета Андрей Остапович.
“Сменилось не только название”
— Как изменилась работа после конфликта и появления BelPol?
— 7 августа мы подвели итоги работы за первый месяц. Организация реформировалась, сменилось не только название: была проведена работа над ошибками, пересмотрены форматы и подходы. На многих направлениях они были успешно внедрены. К сожалению, не могу более детально останавливаться на всех нововведениях, чтобы не облегчать работу силовикам в Беларуси, но о некоторых изменениях все же скажу.
Перемены коснулись обработки и проверки информации, подходов к взаимодействию с независимыми масс-медиа. Будет оказываться помощь в их расследованиях, чтобы более эффективно вести информационную борьбу.
Займемся консультированием СМИ в областях, где у нас есть специалисты силового блока: прокуратура, милиция, армия и др. Есть специфические темы, в которых журналистам трудно разобраться — как и что работает, каковы нюансы…
— Проверка на полиграфе, которая фигурировала в ходе конфликта между тогда еще членами ByPol, сейчас входит в сферу деятельности инициативы?
— Еще одним направлением нашей деятельности заявлена верификация. Внедрена своеобразная система контроля и учета. Пресловутый полиграф, о котором столько было разговоров, также присутствует. На 14 августа все сотрудники BelPol прошли верификацию на полиграфе. Без исключений и успешно. По всем сотрудникам имеются заключения полиграфолога с графиками снятия физиологических реакций. Прохождение нашей командой полиграфа было одним из условий, когда на начальном этапе конфликт модерировала Светлана Тихановская.
Нас не так мало, и проверка на полиграфе требует времени. Сотрудники, которые с самого начала находятся в организации, прошли полиграф 3-4 раза.
“Определили 73 ключевые цели и задачи”
— В июле было сообщение о встрече с представителями полка имени Кастуся Калиновского. В общих чертах, какого рода сотрудничество обсуждалось?
— О встрече с представителями полка Калиновского из дозволенного могу сказать лишь то, что она состоялась. Мы наладили сотрудничество с полком, но рассказывать о деталях не можем, чтобы со стороны режима не могли противодействовать нашей работе.
Также изменены форматы деловых встреч с партнерами. Могу сказать, что прежние недостатки были устранены, система безопасности улучшена.
— Что еще сделано из того, о чем можно говорить?
— Лично я веду весь учет, это моя зона ответственности. Мы определили 73 ключевые цели и задачи для организации, которые должны быть реализованы в ближайшие месяцы. Первый блок направлен на преодоление кризиса. Мы не скрываем, что кризис был, и поставленные цели призваны обеспечить эффективное и органичное развитие BelPol. По состоянию на 7 августа было реализовано 29 таких мероприятий. Это глобальные задачи, из разряда поездки в полк имени Кастуся Калиновского. На ее подготовку и реализацию ушла почти неделя, а во время визита из работы выключилась часть сотрудников, которые поехали на встречу.
Также за отчетный период совершены международные визиты, достигнуты договоренности в Украине, Литве и Польше. Всего состоялось около 40 встреч с различными партнерами, государственными органами и общественными организациями, которые готовы с нами сотрудничать на партнерских условиях.
Если более подробно раскрыть этот блок, то речь идет о договоренностях по вопросу совместных расследований с организациями или сотрудничестве со СМИ, об оказании помощи с нашей стороны. Также мы участвовали в нескольких конференциях и стратегических сессиях в Польше, Литве и Украине. За короткий период проделана серьезная работа.
“Публична только расследовательская и журналистская деятельность”
— Большая часть публичной работы BelPol, заявленная после смены названия и реструктуризации инициативы, — расследовательская деятельность. Что можно сказать об этом направлении?
— Говоря о самой публичной части нашей работы — расследованиях, можно отметить, что начаты и остаются в работе четыре больших медийных проекта. Мы делим расследования на публичные и непубличные. Несколько непубличных завершено. Насчет последних можно сказать, что в их ходе принимаются меры по выявлению нарушений либо преступлений, совершенных режимом или его прихвостнями. Далее административным путем, не через публикацию, данные передаются в соответствующие структуры. Например, сведения для предотвращения попыток обхода режимом санкций и иных преступлений.
Одно расследование мы надеемся выпустить в конце августа или начале сентября. У нас были проблемы с технической реализацией из-за того, что все оборудование осталось в собственности фонда [ByPol], но мы их решаем.
Кроме расследований у нас есть и информационные мероприятия. Если расследования — это глобальная работа на десятки и сотни страниц документов, то информационное мероприятие — это что-то вроде трехстраничной статьи с конкретной информацией. Чаще всего такая информация также не публична. Таких мероприятий за первый месяц было проведено восемь и 11 еще в работе.
Отдельный блок — совместные расследования с рядом организаций и СМИ. Уже на стадии производства находится девять публичных и два непубличных проекта. Есть не только СМИ, но и расследовательские центры, которые работают по той же методике, что и мы. С ними мы также сотрудничаем непублично.
— Вы контактируете с силовыми ведомствами европейских стран?
— Тему сотрудничества с силовыми ведомствами стран Балтии, Польши и Украины могу описать так: где-то там, что-то, в числе наших встреч могло быть или нет. Оставим простор для фантазии нашим “оппонентам” в Беларуси. Публичной мы делаем только расследовательскую и журналистскую деятельность. В первую очередь по сбору инсайдов, доказательств преступлений режима и верификацию.
— Такая секретность для того, чтобы не допустить утечек информации и не навредить тем, кто может находиться в Беларуси?
— После интервью [руководителя ByPol] Александра Азарова видеоблогеру Татьяне Мартыновой, как мы предполагаем, некоторые люди [в Беларуси] получили дополнительные составы преступлений [к обвинениям в свой адрес]. Мы считаем, что ради самопиара или защитных действий, чтобы оправдать себя в конфликте, такое недопустимо. Информацию можно использовать в качестве дополнительного давления на режим, чтобы сердечко зашалило у одного усатого диктатора. Но мы не видели работы других структур в этом направлении. Мы подобные направления даже не озвучиваем, не сообщаем, что делаем, а что — нет. Пусть там гадают. Кому-то облегчать работу на той стороне мы не собираемся.
“Сотрудники силовых ведомств продолжают деградировать”
— Как оцениваете работу силовых ведомств, которые противостоят вам в Беларуси и защищают режим?
— Говоря о работе нынешних белорусских карательных структур, можем сказать, что продолжаем получать, изучать и использовать необходимую нам информацию из Беларуси. Они довольно непрофессиональны и не преуспевают в расследовательской работе. Им важнее успехи в пропаганде. Как Азаренку врать с экрана, так и им проще ловить людей, избивать и публиковать в своих каналах “покаянные видео”. Заниматься интеллектуальной работой сложно, да и не хочется. Такой подход режима не мешает BelPol делать свою работу — собирать информацию и расследовать.
Для эффективного расследования нужно потратить несколько месяцев, а результат будет единичный. За то же время можно записать на видеокамеру тысячу избитых белорусов и показать результат такому же недалекому начальнику: что у тебя сто папок с делами, а у “интеллектуального” сотрудника — одна.
Такой подход в работе силовиков был во время президентских выборов 2020 года, не изменился и после них. Во время протестов после выборов людей избивали, выбивали доказательства, что и продолжают делать по сей день. Сотрудники ведомств продолжают деградировать.